Неточные совпадения
Когда подписан был
протокол, Николай Парфенович торжественно обратился к обвиняемому и прочел ему «Постановление», гласившее, что такого-то года и такого-то дня, там-то, судебный следователь такого-то окружного суда, допросив такого-то (то есть Митю) в качестве обвиняемого в том-то и в том-то (все вины были тщательно прописаны) и принимая во внимание, что обвиняемый, не признавая себя виновным во взводимых на него преступлениях, ничего в оправдание свое не представил, а между тем свидетели (такие-то) и обстоятельства (такие-то) его вполне уличают, руководствуясь такими-то и такими-то статьями «Уложения о наказаниях» и т. д., постановил: для пресечения такому-то (Мите) способов уклониться от следствия и суда, заключить его в такой-то тюремный замок, о чем обвиняемому объявить, а
копию сего постановления товарищу прокурора сообщить и т. д., и т. д.
А чтоб сказанный сударь Герцен не отозвался неведением (n'en pretende cause d'ignorance — каков язык!), мы ему оставили эту
копию сказанного решения в начале сего настоящего нашего
протокола объявления — nous lui avons laissé cette copie tant du dit arrêté en tête de cette présente de notre procès-verbal de notification».
Якорев (удивлённо). Помилуйте, что вы? Сличите с
протоколом… я вам принесу
копию!
И ему хочется, чтобы жандарм непременно упомянул о физиономии. Тот утомленно слушает и, не дослушав, продолжает писать. Свой
протокол он заканчивает так: «Вышеизложенное я, унтер-офицер Черед, записал в сей
протокол и постановил представить оный начальнику Z-го отделения, а
копию оного выдать мещанину Гавриле Малахину». Старик берет
копию, приобщает ее к бумагам, которыми набит его боковой карман, и очень довольный идет к себе в вагон.
К семнадцатому году своего возраста Павел Николаевич освободился от всех своих родных, как истинных, так и нареченных: старший Бодростин умер; супруги Гордановы, фамилию которых носил Павел Николаевич, также переселились в вечность, и герой наш пред отправлением своим в университет получил из рук Михаила Андреевича Бодростина
копию с
протокола дворянского собрания об утверждении его, Павла Николаевича Горданова, в дворянстве и документ на принадлежность ему деревни в восемьдесят душ, завещанной ему усопшим Петром Бодростиным.
На другой день, 13 декабря, проведя все утро в делах службы, он вернулся домой и начал записывать разговор, который имел накануне с Николаем Павловичем. Присоединив к этому, так сказать,
протоколу,
копию своего письма к великому князю, он вложил оба эти документа в пакет, запечатал его и отправился к графу Коновницыну.